Зная о моем вечном поиске интересных историй и персонажей, моя землячка и добрая знакомая прислала в подарок книгу своего мужа Томаса Ренгли (Thomas Renggli). Полистав Tiefenrausch (термин подводников: «отравление азотом», с нем.), я поняла, как высоко или глубоко могут завести мечты, и подумала, что действительно интересно было бы пообщаться с таким неординарным человеком. Не человек, а ларец с сюрпризами, кладезь историй.
Осматриваясь в доме
О Келлере снято множество сюжетов, он давал десятки или даже сотни интервью. Прошу и я об одном. Ханнес с радостью соглашается на встречу: «русский журнал» о нем еще не писал, а с Россией связывает Ханнеса Келлера многое. Отправляюсь в гости к 85-летнему Ханнесу со знакомой, которая, хоть и живет по соседству с нашим героем, с ним близко не знакома, она же соглашается фотографировать.
Дом, в котором живет Ханнес с младшим сыном в Нидерглатте (Niderglatt, кантон Zürich), похож на музей, все дышит историей и приключениями. Ханнес и его сын Северин (Severin Keller) — галантные джентльмены, целуют руку при встрече, помогают снять пальто и радушно приглашают внутрь своего мира. Бродим по дому, рассматривая обстановку. Все очень интересно, немного пыльно и, на мой женский взгляд, находится в некотором беспорядке — такой творческий хаос, вызывающий любопытство. Уже по обстановке дома можно судить о хозяине: личность, безусловно, разносторонняя. Роскошный рояль Steinway, много картин, статуэток, огромная статуя Будды, бесчисленное количество фотографий и книг. Спрашиваю: нравится ли русская литература? Ханнес с воодушевлением перечисляет любимых авторов: Достоевский, Толстой, Тургенев и подводит к полке с полным собранием сочинений Гоголя. Рассматривая фотографии, понимаю, что здесь интересных историй действительно на книгу, и не одну. Как уместить такую насыщенную событиями и рекордами жизнь в одной статье?
Начиная с начала
Родился Ханнес Келлер — этот «универсальный гений», как окрестит его позже швейцарская пресса, — в 1934 году в семье архитектора, в Винтертуре. Самый младший из четверых детей, Ханнес с детства слыл мальчиком с безудержной фантазией, ребенком увлекающимся и жадным к познанию и открытию нового. Расширение границ возможного и преодоление невозможного всегда было мотивацией его деятельности в разнообразных областях. «Там, где другие сдаются и опускают руки, для Ханнеса начинается самое интересное», — сказал один его близкий друг. И Ханнес подтверждает: «Все дети в нашей семье были „нормальными“, и только одному мне было скучно, а от скуки, как известно, рождаются самые смелые и безумные мечты». Мама сыграла важную роль в жизни Ханнеса. В крестьянской семье она выросла в кругу 12 братьев и сестер и смогла привить своим детям оптимизм и позитивное отношение к жизни — Ханнес пронес это через всю жизнь. В школе он был главным эпицентром идей, и частенько не самых безобидных — по мнению учителей, но, конечно, не одноклассников. Он даже получил прозвище «Цвайштейн» (Zweistein. Игра слов: Einstein — «один камень», Zweistein — «два камня», с нем., прим. ред.).
Погружения
Он довольно успешно учился в гимназии, но латынь, наверное, единственная дисциплина, которая ему не давалась. Он бросил школу. Позже все же поступил в Цюрихский университет, изучал философию, математику и теоретическую физику, постоянно вспоминая, как еще до учебы, в армии, в казармах Фрауенфельда, слушал рассказы товарища о дайвинге и подводном мире. Идея Ханнеса не отпускала, и он решил изучать погружения не только в теории, но и на практике. Университетские азы помогали. Он изучал таблицы погружений, правил их и совершенствовал состав дыхательных смесей. Он усомнился в популярной и общеизвестной информации в отношении азотного опьянения при погружениях и под руководством профессора медицины Альберта А. Бюльмана (Albert A. Bühlmann, 1923–1994) изготовил собственную смесь газов, которую и испытал в Цюрихском озере. Она состояла из 5% кислорода и 95% азота — любой специалист-подводник считал, что такой состав пригоден только для самоубийства. Келлер был спокоен и заявлял, что причиной глубоководного опьянения является вовсе не азот, как принято считать, а углекислый газ. Его опыты, проведенные в барокамере, были удачными. Сначала он погружается в Цюрихское озеро на глубину 120 метров. В 1961 году — уже на глубину 230 метров в Лаго-Маджоре, а в 1962 году, 3 декабря, у берегов Калифорнии он поставил первый в истории глубоководных погружений рекорд в 300 метров. И стал на протяжении более 10 лет первым человеком, которому покорилась эта глубина. То погружение сделало Ханнеса известным, однако цена его была высокой. Два человека — молодой журналист и ныряльщик Питер Смолл (Peter Small), сопровождавший Келлера при погружении, и спасатель Крис Уиттакер (Chris Whittaker) — погибли. Чувство утраты и вины преследуют Ханнеса Келлера всю его жизнь. Риск, опасность и игра со смертью, увы, частые спутники на пути к мечте.
Патент на усовершенствованную смесь для глубоководных погружений, проданный впоследствии компании Shell, принес Ханнесу Келлеру миллионы. Декомпрессионные камеры, разработанные Келлером, получили позже распространение, их приобретали больницы и администрации флотов. С 2009 года Келлер входит в наблюдательный совет Historical Diving Society (США). ВМФ России привлекал его к работе в качестве эксперта и советника.
Встреча в Ницце
Интересуюсь, был ли он знаком с Жаком Ивом Кусто (Jacques-Yves Cousteau, 1910–1997). Оказывается, известный исследователь сам пригласил Ханнеса на встречу, оплатив путешествие в Ниццу, и предлагал совместную работу. К тому времени Ханнес, занятый во многих собственных проектах, вынужден был отказаться, но остался при этом хорошим коллегой и преданным поклонником свершений известного исследователя их общей страсти — мирового океана и подводных глубин.
Кстати, о миллионах. Ханнес постоянно вкладывал, терял и снова зарабатывал, в итоге оставаясь успешным и неутомимым, прежде всего на идеи. Вопрос денег волновал его всю жизнь, но в последнюю очередь: «Мое любимое занятие — браться за то, о чем я пока не имею ни малейшего представления. А деньги всегда догоняли меня, когда я этого не ждал».
Патент в подарок
Ханнес вместе с механиком и экспертом аэродинамики Хансом Хессом (Hans Hess) в 1970 году изобрел новый облегающий водонепроницаемый костюм для погружений. Этот костюм станет революционным в мире спортивного обмундирования. Его будут использовать в лыжном и велосипедном спорте, в плавании. А сам костюм сразу произвел впечатление на публику и прессу. В 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене швейцарские спортсмены уже выступали в новых костюмах. Многие газеты тогда пестрели заголовками: «Обнаженная Революция», «Почти без одежды». Японская сборная сразу приобрела новые облегающие и обтекаемые костюмы, результаты обеих команд были отмечены спортивными специалистами.
А патент на производство Ханнес подарил своему коллеге, в благодарность и признание за интересную и успешную работу. Хесс вспоминает: «Никогда не мог подумать, что случайное знакомство с Ханнесом приведет к таким результатам и я оставлю свой след в спорте. Ханнес изменил мою жизнь». А вдвоем они изменили скорость пути спортсменов к заветным звездным мечтам.
Встреча без искры
Ханнес Келлер одним из первых заинтересовался компьютерами — еще в то время, когда почти все расчеты велись на счетных машинах. И стал в конце 70-х — начале 80-х годов успешным дистрибьютором IBM на швейцарском рынке. Он разработал WitchPen, Ways for Windows и WizardMaker, ранние и успешные приложения в области автоматической коррекции орфографии и автоматического перевода.
Как-то на званом ужине его и Билла Гейтса посадили рядом, но при общей любви и интересу к компьютерам их жизненные принципы и бизнес-философии не сошлись, искра не вспыхнула.
Музыкальная мистификация
История началась задолго до того концерта. «В 1956 году я был учителем математики и физики в альпийской средней школе в Давосе, — рассказывает Ханнес. — Как-то во время обеда учитель музыки Жан-Жак Хаузер стал играть на пианино. Я сказал: „Это, без сомнения, Шопен, но для меня все совершенно ново“. А я же знаю его произведения достаточно хорошо. Жан-Жак ответил, что импровизировал и я могу назвать или насвистеть мелодию, а он сыграет ее, как Бах, Шуберт или Стравинский, например». То, что показал учитель, Келлеру понравилось и захотелось помочь ему, тогда он и затеял авантюру. И та была настолько интригующей и яркой, что вызвала небывалый интерес и ажиотаж. «Чем бессовестнее врешь, тем легче верят в это люди», — добавил Ханнес.
Долгая и кропотливая работа предшествовала тому вечеру. Нужно было все сохранить в тайне, оградить пианиста от встреч с вездесущими и любопытными журналистами и заинтриговать публику. История пианиста и приглашение на концерт были отправлены более чем 3000 потенциальных слушателей. (На мой логичный вопрос, а если бы кто-то из присутствующих спросил что-то у Антония по-русски, Ханнес отвечает, что и это было предусмотрено, легенда гласила: пианист немой от рождения). Жан-Жак был загримирован и выглядел совершенно неузнаваемо. Черная топорщащаяся борода, странные одеяния, немота и суровый «русский» взгляд. Никто не заподозрил неладное, хотя в зале присутствовали люди, знающие реального пианиста-учителя лично. Жан-Жак, он же Антоний, показал великолепную игру и собственную волшебную интерпретацию.
Но многие так и не забрали свои деньги за приобретенные билеты, и оставшаяся сумма была перечислена в UNICEF (Детский фонд Организации Объединенных Наций).
Удивительно, что даже газеты отнеслись довольно благосклонно к этой сказочной мистификации. Несомненный талант и мастерство исполнителя с лихвой окупили флер выдумки и фантазии. Не могли же газеты признать, что их обвели вокруг пальца!
А Ханнес доказал себе и музыкальному миру, что мы верим в то, во что хотим верить: «Люди приходят на концерт или в театр не для того, чтобы узнать правду, а унестись от обыденности в своих фантазиях».
Знакомое чувство страха
Искусством Келлер занимается до сих пор. Точнее, с 2005 года он занимается только культурными проектами. Сегодня он руководитель самого большого онлайн-музея изобразительного искусства и фотографий Visipix, в котором более 1,3 млн экспонатов представлены для любого использования.
Определенно, общение с Ханнесом — это другая реальность: приключения, сумасшедшие идеи, революционные открытия, мечтания и достижение цели. Из глубин в высоту.
Кстати, высота, как и скорость, — одна из многочисленных страстей Ханнеса Келлера. Она (и высота, и страсть) не раз покорялась ему, хотя и эти эксперименты порой стоили ему пары седых волос. «А страх?! Страх — это, бесспорно, знакомое мне чувство, с которым я всегда находил общий язык, и благодаря уверенности в себе, полному доверию своим силам и знаниям, всегда побеждал свои страхи».
Полет в Подмосковье
Свою давнюю мечту — взлететь в небо на русском истребителе — Ханнес воплотил в России на свой 60-летний юбилей. Памятный полет состоялся на аэродроме Жуковский, в Подмосковье. Он давно хотел полетать на легендарном МиГ-27. Получив у инструктора нужные умения, Ханнес совершает полет и даже фигуры высшего пилотажа, точнее «полу-высшего пилотажа». «Оказалось, это совсем не в моем вкусе, когда кровь ударяет в голову и сосуды расширяются, выглядит некрасиво», — смеясь, замечает он. Рассказывая об этом приключении, он с восторгом описывает свои ощущения: «МиГ-27 — это отлично сконструированный самолет и, как любая хорошая машина, полностью подконтролен желаниям, управлять можно двумя пальцами, и он слушается. Восхитительный самолет!» Ханнес летал и на вертолете, но что за полет на нем после истребителя?! По воспоминаниям Ханнеса Келлера, когда он вернулся из России, его жена Эстер (cегодня ее уже нет в живых) сказала, что не видела его таким счастливым и сияющим уже давно! А я ловлю себя на мысли, что, рассказывая о МиГ, Ханнес и сейчас светится.
Сквозь огонь и медные трубы
Совершенно незаметно пролетели 3 часа. Пора уходить. Уже провожая нас к двери, Ханнес восклицает: «А ведь я не сыграл вам ничего из Баха!» Он садится за рояль и играет без нот. Закончив играть, говорит слова матери, которые запомнил и пронес через «воду, воздух, огонь и медные трубы»: «Не важно быть одним из победителей. Важно уметь достойно жить и наслаждаться новыми впечатлениями. Смысл не в цели, но в упорстве ее достижения!»
История музыкальной мистификации подробно описана на сайте www.tartarov.ch/Konzertgeschichte
Перепечатка текста и фотографий aboutswiss.ch разрешена на условиях размещения ссылки на оригинал материала на нашем сайте.
История трагического рекорда
В декабре 1962 года близ островка Санта-Каталина, у тихоокеанского побережья США, погиб английский журналист Петер Смолл. Едва не расстался с жизнью и Ганс Келлер. При попытке помочь им погиб еще один аквалангист – двадцатидвухлетний студент Крис Уитеккер.
Подводные пловцы Петер и Мэри Смол незадолго перед трагедией у острова Санта-Каталина
Что же произошло в то роковое утро в окрестностях Санта-Каталины и какие события предшествовали этому?
– Причиной глубоководного опьянения является не азот, как это принято считать, а наркотическое действие углекислого газа. Он скапливается из-за нарушения газового обмена при повышенном давлении, – заявляли Ганс Келлер и его консультант, профессор физиологии Альберт Бюльман.
А вот и дно. Глубина девяносто шесть метров!
Келлер отправляется в обратный путь. И через каких-нибудь тридцать минут он, живой и невредимый, уже сидит на плоту и принимает поздравления друзей. Весь эксперимент занял меньше часа.
На следующий год Келлер опустился на глубину ста двадцати метров. Как и при первом погружении, он не испытывал ни малейших признаков азотного наркоза.
В то же лето Келлер предпринимает еще одно погружение в глубины озера Лаго-Маджоре в Швейцарии. На сей раз он достиг 156 метров! А спустя сорок пять минут, довольный и улыбающийся, он предстал перед корреспондентами.
“Моя цель – достичь тысячеметровой глубины”, – заявил Ганс Келлер
По существующим правилам возвращение с этой глубины должно длиться семь часов. Теоретики водолазного дела были в смятении. Стало очевидным: Келлер разом победил и глубинное опьянение, и кессонную болезнь.
Осенью того же года Келлер в барокамере имитировал погружение на двести пятьдесят метров!
Весной 1961 года Келлер приезжает в Тулон, в Лабораторию подводных исследований французского военно-морского флота, возглавляемую Кусто.
Один из этих опытов контролировал сам Кусто.
25 апреля Келлер, не покидая барокамеры, “погрузился” на триста метров! Имитация погружения заняла всего сорок восемь минут вместо пятнадцати часов, полагающихся по норме.
Келлер пообещал повторить то же самое в естественных условиях – побывать на глубине 250, а затем и на глубине 300-350 метров!
После этого заколебались даже самые упрямые скептики из числа подводных специалистов.
Наконец, Келлер решает переступить порог лаборатории и провести новое погружение в открытом море. Надеясь на свой метод и секретные смеси, Келлер пообещал проникнуть на глубину 1000 футов – несколько больше трехсот метров! Это была настоящая сенсация!
Новое погружение состоялось в Калифорнийском заливе, неподалеку от Лонг-Бича.
Ранним утром 4 декабря 1962 года экипаж “Атлантиса” – лифта, построенного специально для этого погружения,- занимает свои места. Накануне, при контрольных погружениях, Смолл испытал сильный приступ кессонной болезни. Но от спуска с Келлером решает не отказываться – слишком уж велик соблазн. Помимо спортивного интереса подводника, в Смолле заговорил азарт журналиста: он непременно напишет репортаж об этом замечательном погружении.
По программе следовало достичь глубины 1000 футов, открыть нижний люк “Атлантиса” и в аквалангах выйти на дно. Здесь акванавты должны водрузить два флага – швейцарский и американский, поплавать минут пять, возвратиться в лифт и дать сигнал к подъему.
Наблюдатель у экрана телевизионного монитора увидел, как из “Атлантиса” вышел один человек и вопреки намеченной программе тотчас же возвратился в лифт.
Что-то случилось!.. Но телефон бездействовал. Последовал приказ немедленно поднять капсулу. Включили лебедку.
Через семнадцать минут грохот подъемника прекратился. Стальная капсула остановилась на глубине шестидесяти метров. Теперь уже было отчетливо видно, как из неплотно закрытого люка вырывались клубы сжатого воздуха. Изображения их заполнили весь экран телевизора. Падение давления внутри лифта нарушало все графики и расчеты Келлера.
Два человека надели акваланги и, сойдя по трапу корабля, бросились в воду. Это были Дик Андерсен и Крис Уитеккер, друг Петера Смолла. Вскоре они появляются на поверхности. В маске Уитеккера была кровь. Он повис на веревке, не имея сил подняться по трапу. Но там, внизу, гибнут люди. Спасатели, немного отдышавшись, вновь скрываются под водой.
Капсулу с двумя пассажирами подняли на борт. Но внутри лифта по-прежнему царило гробовое молчание. Что произошло и живы ли оба путника?
Бесконечно долгое и тягостное ожидание неожиданно прерывает телефонный звонок. Это незадолго до окончания декомпрессии пришел в себя Ганс Келлер. Спустя несколько минут люк “Атлантиса” тяжело раскрылся, и Келлер, отказываясь от помощи, сам выбирается из лифта.
Безжизненное тело Смолла выносят на руках. На его губах запеклась кровавая пена. Все попытки врачей спасти журналиста, ни к чему не привели. Петер Смолл умер, не приходя в сознание.
У тела Смолла склонилась на коленях его жена Мэри и сквозь рыдания, негромко, как молитву, читает сонеты Шекспира.
Придя в себя, Келлер рассказывает о том, что произошло в “Атлантисе”.
В XX в. мы уже привыкли быть свидетелями величайших подвигов отдельных героев, которым помогали огромные по своей численности армии специалистов и техников. Существует весьма мало областей, где можно было бы задумать и выполнить в одиночку (найдя для этого необходимую поддержку) программу, представляющую собой переворот в технике. В водолазном деле такое событие произошло 3 декабря 1962 г. В этот день человек преодолел 300-метровую глубину в открытом море. Место проведения этого рекордного погружения находилось в Тихом океане, неподалеку от острова Каталина. Героем был Ганс Келлер (рис. 12), молодой швейцарский математик. Погружение получило столь тенденциозное освещение в печати и было таким трагичным, что все это заслонило замечательное достижение ученого. Однако и сегодня оно представляется нам рубежом в деле глубоководных погружений.
Рис. 12. Ганс Келлер (отмечен на фотографии стрелкой) готовится покорить 300-метровый барьер глубины. С технической точки зрения погружение это было успешным, однако рекорд был омрачен гибелью двух человек.
Все началось с того, что несколько лет назад врач-физиолог из Цюрихского университета Альберт Бюльманн предложил использовать при погружениях на большую глубину смеси кислорода с различными инертными газами. Согласно его теории, при-У менение таких смесей позволило бы значительно сократить
продолжительность декомпрессии. Келлер, в то время проводивший собственные эксперименты по глубоководным погружениям на Люцернском озере, решил, что, объединив теорию Бюльманна со своими математическими знаниями и опытом глубоководных погружений, он сможет преодолеть воображаемую границу в 180 м, которую человек не решался перейти в течение многих лет. Бюльманн дал свое согласие, и вместе они разработали схему последовательно применяемых дыхательных смесей из различных газов, а также соответствующие таблицы времени декомпрессии. После нескольких успешных погружений на глубину 215 м они начали подготовку к проверке своей системы в открытом море на глубине 305 м, однако не могли найти желающих субсидировать это предприятие.
Убежденный в том, что он стоит на верном пути, Келлер приступил к организации пробного погружения на свои собственные средства. Часть денег на финансирование экспедиции ему дала продажа нескольким газетам и еженедельнику «Сатердей ивнинг пост» прав на публикацию описания экспериментального погружения. К лету 1962 г. в распоряжении Келлера имелись: судно Эврика, предоставленное ему компанией «Шелл»; отданная на время погружаемая барокамера; баллоны со сжатыми газами, полученные в качестве дара; взятые взаймы подводные телевизионные камеры, собственное оборудование для аквалангистов и обещание финансовой помощи от Управления военно-морских исследований США. В конце ноября все было готово, и пробные погружения начались.
В связи с тем, что методика погружения и состав газовых смесей, которые намеревался использовать Келлер, держались в секрете, весь проект стала окутывать некая легкая Дымка таинственности. Поскольку права на публикацию отчетов были проданы, ограничивался и доступ к месту, где базировалась экспедиция. Недоброжелательно были настроены все местные газеты. Пробные погружения сопровождались различными отказами и поломками оборудования, а в довершение всего у второго участника эксперимента, Питера Смолла, были отмечены легкие признаки кессонной болезни при пробных погружениях на небольшие глубины. В условиях финансовых трудностей и жестких сроков пользования предоставленным оборудованием осуществление проекта стало превращаться в отчаянную необходимость. Если бы не все эти обстоятельства, вряд ли столь быстрые действия, которые впоследствии привели к трагическому исходу, были бы вообще предприняты.
План погружения отличался простотой. Келлер и Смолл должны были погрузиться в барокамере на глубину 305 м. Достигнув этой глубины, они с дыхательными аппаратами должны были выйти из камеры, проплавать в течение примерно пяти минут, установить американский и швейцарский флаги, вернуться в барокамеру и начать подъем на поверхность. Если бы все шло по плану, то продолжительность декомпрессии по методу Бюль-манна была бы невелика.
Между погружаемой барокамерой и поверхностью не было голосовой связи. Единственным средством связи были две подводные телевизионные системы, предоставленные во временное пользование компанией «Хайдро продактиз» из города Сан-Диего. Одна передающая телевизионная камера была установлена на внешней поверхности корпуса погружаемой барокамеры возле одного из иллюминаторов и предназначалась для наблюдения за аквалангистами, а также за показаниями двух расположенных внутри барокамеры манометров во время спуска и подъема. Второй передатчик и система освещения были установлены у днища барокамеры. С помощью этого передатчика предполагалось следить за аквалангистами после их выхода из барокамеры на глубине 305 м. Для выполнения вспомогательных работ по оснащению барокамеры непосредственно перед ее погружением и подключению шланга подачи воздуха, когда камера в процессе подъема достигнет небольшой глубины, были подготовлены два резервных аквалангиста-спасателя. Один из них, Дик Андерсен, показал себя умелым спасателем и во многом способствовал благополучному возвращению Келлера на поверхность. Другой аквалангист, Кристофер Уиттекер, оказался менее опытным и заплатил за это своей жизнью.
Утром 3 декабря с Эврики, оборудованной специальным устройством, позволявшим судну удерживаться в заданной точке, начали спуск барокамеры. Келлер и Смолл были одеты в гидрокостюмы, предохраняющие от переохлаждения в морской воде, температура которой у дна достигала всего 4,4°. С. Когда барокамера опустилась на глубину 305 м, аквалангисты обнаружили, что в результате утечки один из располагавшихся снаружи баллонов со сжатым газом оказался пустым. Это заставило их изменить свои планы — выходить должен был теперь только Келлер, а Смолл оставаться в камере. Келлер выбрался через нижний люк и поплыл по направлению ко дну.
Начиная с этого момента, дальнейший ход событий остается неясным. Судя по записи на видеомагнитофонных лентах, Келлер направился вниз, держа в руках два флага, запутался в американском флаге, а затем поплыл вверх к барокамере и влез в нее через люк. Оба аквалангиста были видны на экране телевизионной системы, передававшей изображение внутренней части камеры. Впоследствии Келлер рассказал, что в связи с низким давлением газа он израсходовал запас кислорода в баллонах и возвратился в барокамеру, «испытывая слабость и головокружение». Келлер и Смолл потеряли сознание, и камера была поднята на глубину 55 м. Тем временем Келлер ненадолго пришел в себя и попытался оказать помощь Смоллу.
Когда барокамера находилась на этой глубине, с судовой водолазной станции сообщили, что они не могут удерживать давление внутри камеры в требуемых пределах. Поскольку любое дальнейшее снижение давления было бы смертельным для участников эксперимента, на помощь были призваны аквалангисты-спасатели. Согласно первоначальному плану, они должны были спуститься к поднятой до небольшой глубины барокамере, чтобы подключить к ней подачу воздуха. Сначала спасатели не смогли обнаружить причину столь опасного падения давления в камере. Уиттекер поднялся на поверхность и сообщил об их неудаче. Когда он добрался до поверхности, состояние пловца ясно указывало на опасность для него повторного погружения. Ему посоветовали не идти снова на глубину. Однако давление в камере никак не удавалось стабилизовать, и Уиттекер возвратился к Андерсену.
Андерсен обнаружил, что между крышкой и краем люка застрял ласт одного из аквалангистов — участников эксперимента, в результате чего и нарушилась герметичность камеры. Устранив эту неполадку, Андерсен просигнализировал Уиттекеру подняться наверх и сообщить, что давление в камере теперь может быть поднято до требуемого уровня. В последний раз Кристофера Уиттекера видели на экране телевизора,, когда он начал подниматься к поверхности. Андерсен не мог понять причины задержки и сам пошел наверх, чтобы выяснить, в чем дело. Только поднявшись на поверхность, он узнал, что Уиттекер пропал. Поиски были начаты немедленно, однако они не увенчались успехом. Тело Уиттекера так и не было обнаружено.
Когда барокамеру подняли на палубу Эврики, Келлер и Смолл снова находились в бессознательном состоянии. Оба аквалангиста ненадолго пришли в себя. Келлер через несколько часов полностью оправился, а Смолл скончался от эмболии легких.
Если не принимать во внимание все недочеты — недостаточное информирование общественности, обстановку секретности, в которой проходила подготовка к эксперименту, неудовлетворительную материальную поддержку,— результаты эксперимента с научной точки зрения следует признать успешными: была доказана возможность погружения человека на глубину 305 м и благополучного возвращения. В течение некоторого времени по окончании опыта высказывались различные предположения относительно причин счастливого для Келлера исхода этого предприятия. Согласно наиболее распространенной версии, все объяснялось физиологическими особенностями организма Келлера, необычным образом реагировавшего на повышение парциальных давлений. Нечего и говорить, что такое объяснение было вскоре опровергнуто и ряд экспериментаторов успешно выдерживали воздействие и более высоких давлений в барокамерах во время опытов, воспроизводивших погружение на большие глубины. На 1971 г. было намечено выполнить погружение на такую глубину. Однако Келлер был первым.
Техника освоения морских глубин. Пер. с англ. Л., “Судостроение”
Дж.Кенни.
Категория – Техника освоения морских глубин
